Тема искупления через страдание в творчестве Достоевского

Есть одна тема, которая настолько распространена в трудах Достоевского, что ее нельзя игнорировать. Это тема спасения через страдания. В 1960 году Мартин Лютер Кинг-младший говорил о «убеждении, что незаслуженные страдания искупятся». Многие подозревают, что он говорил о социальном освобождении. Однако, что имел в виду Достоевский с помощью подобных высказываний, остается неоднозначным.

Возрождающая сила страдания

Достоевский твердо верил в искупительную и возрождающую силу страдания: жизнь - это искупление греха страданием. Так что, тема искупления, это сквозная тема в творчестве писателя. Когда Достоевский писал свой план «Преступления и наказания», он считал, что сам преступник решает принять страдания и тем самым искупить свое дело. Страдайте и искупайте тем самым свой грех. В «Бесах» Ставрогин признается: «Я хочу простить себя, и это моя целая цель» (ответственность за самоубийство молодой девушки). Он продолжает: «Вот почему я ищу безграничные страдания». Для Ставрогина епископ Тихон предлагает странные советы (с библейской точки зрения): «Христос простит вам, если только вы достигнете прощения». Кто-нибудь из Апостолов сказал бы это серьезному исследователю? В «Униженных и оскорбленных» идея о духовной исцеляющей силе страдания противопоставлена мечте о небе на земле. Когда он анализирует физические страдания Дмитрия и психические страдания Ивана (в «Братьях Карамазове»), Достоевский говорит, что все должно быть искуплено через страдания. В том же романе человек, который спланировал успешное убийство, говорит, что он хочет страдать за свои грехи.

Православие Достоевского

Достоевский писал своей жене, что Бог дал его ей, чтобы он мог искупить свои великие грехи. Повторяемость этой цели, переживающей страдания, слишком неустанна в Достоевском, чтобы преуменьшить его. В теме искупления несомненна роль христианства. Высшая цель христианства Достоевского не является личным спасением, а слиянием индивидуального эго с сообществом в симбиозе любви, единственным признанием Достоевского греха является неспособность выполнить этот закон любви. Бог использует страдание как инструмент обучения, чтобы нам соответствовать Христу. Однако Достоевский (через уста своих героев), казалось, вкладывал страдания с некоторой духовно регенеративной силой. В то время как Достоевский предлагал духовные решения для возрождения через своих персонажей другим нуждающимся персонажам в своих романах, мы не находим никаких четких библейских предписаний о спасении по благодати через веру в Иисуса Христа. Что касается римского католицизма, Достоевский изложил в своих книгах многочисленные вирулентные тирады. Он видел временную власть римского католицизма как главную угрозу истине и считал ее присоединением к атеистическому социализму.