Исторические проблемы понимания Достоевского

История сыграла странную маленькую хитрость с темой «религии Достоевского», как и почти со всем, что произошло в России до Октябрьской революции. Достоевский умер в 1881 году на вершине славы в своей стране, но гораздо менее известен за ее пределами. После его смерти почти два поколения россиян полюбили или возненавидели столько его работ, сколько было доступно, в то время как Запад медленно его обнаруживал. Многие из его самых известных русских читателей в те дни были религиозными мыслителями, которые сделали себе имя частично, написав о религиозных идеях, которые они видели в работах Достоевского.

Достоевский был проблемой

Затем наступила Октябрьская революция, и Достоевский стал проблемой. В советские годы обсуждать его было рискованно, не говоря уже о том, чтобы приписывать ему религиозные идеи. Если наличие его различных работ является каким-либо признаком, официальное - но не выраженное официально - мнение, по-видимому, было таково, что он был опасно консервативным мыслителем. Издания «Бесов», его наиболее явно политический роман, были напечатаны в Советском Союзе и незамедлительно отправлены за границу. Официально санкционированный комментарий к Достоевскому в эту эпоху имел тенденцию рассматривать его как устаревшее историческое явление или сделать из него что-то более приемлемое для ленинского мировоззрения, чем чтение, скажем, «Бесов». Приложение к этому изданию включало выдержки из официального руководства Министерства культуры СССР по преподаванию Достоевского в советских университетах. В 1953 году министерство характеризует его работы в совершенно негативных терминах как «выражение реакционной буржуазно-индивидуалистической идеологии», в то время как в 1955 году оно рассматривает их несколько более благоприятно как «критическое отражение глубоких внутренних противоречий, которые разъедали русских аристократов.

Религиозные идеи Достоевского

Что касается религиозных идей Достоевского, то до распада Советского Союза одной из тактик было связать их с якобы реакционными взглядами автора. Другой - притвориться, что их там не было вообще. Нигде это не проявляется так явно, как в двух классических советских кинематографических романах Достоевского. Экранная версия Ивана Пырьева (1968) «Братьев Карамазовых», хотя и включает сцены в монастыре отца Зосимы, сокращенную версию разговора Ивана и другие сцены, в которых Иван обсуждает свои взгляды на Бога и бессмертие, опускается «Великий инквизитор», весь раздел, посвященный жизни отца Зосимы. И даже похоронная речь Алеши, заканчивающаяся вместо этого буйной прощальной сценой, в которой Дмитрий после своего дела об убийстве с радостью отправляется в Сибирь, а Грушенька следует за ним. В фильме Льва Кулиджанова (1969) «Преступление и наказание» пропущен эпилог и, конечно же, сцена, в которой Соня читает евангельскую историю о восстании Лазаря.

Таким образом, история открытого обсуждения религии Достоевского в его собственной стране включает длительный перерыв, во время которого обсуждение не только было в значительной степени приостановлено, но также были запрещены работы его ранних религиозных комментаторов.