Пробелы в художественном тексте

В литературном произведении есть определенные «пробелы», и читатель должен «заполнить» эти пробелы. С этой целью читатель должен делать творческие предположения и участвовать в творческих реконструкциях. Транскультурные мифы, легенды и практики вместе со всеми их разнообразными символическими и бессознательными аспектами становятся в высшей степени «законными» областями литературного анализа. Таким образом, «акт чтения» представляет собой устойчивое совместное предприятие, в котором читатель выступает в качестве соавтора и заполняет пробелы в художественном тексте.

Пробелы «Преступления и наказания»

Среди «пробелов» в ткани «Преступления и наказания», тесно связанных с проблемой смеха, выделяется подразумеваемое значение изодранной шляпы Раскольникова. Язвы и предмет насмешек, к которым он, тем не менее, с любопытством привязан, недостойный предмет, наконец, отнимается у него силой. Возникает вопрос: почему шляпа становится центром интенсивного перетягивания каната между Раскольниковым и его другом Разумихиным? Было бы невозможно ответить на этот вопрос только на основании текстовых свидетельств. Повторный анализ сновидений, с другой стороны, убедил Фрейда и других наблюдателей в том, что шляпы, фигурирующие в сновидениях, приобретают как бы символическое значение и что они воплощают личность, в действительности сексуальность их владельца. В соответствии с этой гипотезой изъятие шляпы Раскольникова, или «Шляпа-шляпа», как его называют, будет интерпретироваться как акт замаскированной кастрации. Упрямое, заметное нежелание Раскольникова отказаться от своего странного головного убора, кажется, подтверждает правильность этого прочтения.

Перевес смеха в «Преступлении и наказании»

В «Преступлении и наказании» более двухсот пятидесяти ссылок на смех и около семидесяти на улыбку. Этот явный перевес смеха очевиден во всех шести частях романа, хотя, это не пробел художественного текста. Достоевский использует разнообразный и обширный словарный запас для передачи смеха. Он транскрибирует его характерный звук с помощью бинарных или тройных звукоподражательных форм. Смех в «Преступлении и наказании» входит в широкий диапазон интенсивностей, который включает шумные, взрывные рев, крики и смех. В романе есть поразительный пример жуткого, беззвучного смеха, и есть многочисленные случаи скачкообразного титрования, наряду с множеством улыбок и ухмылок. Все эти формы «телесного» смеха представлены в тексте описанием, явной ссылкой или звукоподражанием. Кроме того, в «Преступлении и наказании» есть особый вид смеха, который нельзя ни «услышать», ни «увидеть». Поскольку он настолько неочевиден, в некотором смысле замаскирован, что его значительно сложнее выявить и расследовать. Подчеркнув его большое значение в «Преступлении и наказании» и в художественной литературе Достоевского, Бахтин определил ее как «уменьшенный смех». В смешанной литературе восемнадцатого и девятнадцатого веков смех, как правило, значительно приглушен.